Я думаю про эти строки, сидя на холодном и пыльном полу, прислонившись к стене. Мне очень хочется спать. За последние две недели я потерял всяческое представление о времени суток — мне не часто довелось быть на поверхности. Спать на тонком матрасе в общей комнате приходится без режима, к которому я привык. Мы часто засыпаем в разное время. Сон прерывается людьми, ходящими из комнаты в комнату, передачей информации по телефону и рации, подъёмами по тревоге из-за возможных атак СНА на нашу позицию. Застыть под кусочком открытого неба, прислушиваясь через биение сердца — слышны ли в небе турецкие дроны? Раздаются ли залпы артиллерии, летят ли ракеты? И вот я сижу здесь, обнимая автомат и кутая лицо в шарф. Так тянутся долгие часы ожидания.

Конечно же, я много думаю про ситуацию, которая стремительно развезлась в Сирии. Меня не покидает ощущение, что мы на пороге большой войны. Однако здесь взгляд на тихие деревни, оккупированные про-турецкими боевиками по ту сторону линии фронта, может быть обманчив. С виду всё спокойно, поля между нами пусты, на них ничего не движется. Но на самом деле это результат нескольких лет войны. Выработанный за это вреся баланс мер предосторожности: ловушек, мин, камер наблюдения и дозоров с обеих сторон сужают возможности для наступательных действий. Осознавая это, я чувствую невидимое напряжение, тянущееся до самой линии горизонта в направлении врага. Эта обстановка периодически сотрясается прилётами артиллерийских снарядов и стрельбой. Другие позиции вокруг нас в подобной ситуации. За нами — город, и про-турецкие боевики могут попытаться прорваться через нас прямиком к нему. Все на нашей позиции готовы к обороне против любых атак.

На контрасте с ежедневной действительностью на нашем участке фронта, у нас получается смотреть новости. События развиваются с бешеной скоростью. Режим Асада пал, Манбидж под атакой СНА, Дейр Эз-Зор в руках СДС, предотвращающих захват города ИГИЛом — и вот уже Шехба сдана, Дейр Эз-Зор передан ХТШ, жестокие бои в Манбидже и последующее отступление. Говорят, что почти миллион людей вынуждены покинуть дома из-за новых боевых действий. Израильские бомбёжки военной инфраструктуры по всей Сирии. По разным каналам сообщается много противоречивой и неверной информации. Ясно видно, что ведётся информационная и психологическая война. Она должна повлиять на восприятие ситуации людьми, на дискуссии между ними, на всеобщее настроение, на освещение событий другими СМИ и даже на самих участников и участниц событий.

Особенные обсуждения среди нас вызвала новость про принятие зелёно-бело-чёрного триколора с тремя красными звёздами в качестве флага новой, пост-асадовской Сирии. Демократическая Автономная Администрация Северо-Восточной Сирии считает себя частью этой Сирии. Учитывая историю этого флага и то, что в 2011 году он стал символом революции в стране и знаменем восстания против Асада, такой шаг не удивляет. Противоречия тоже есть. ХТШ взяли этот символ в оборот. Но он им не принадлежит. Сейчас открылась возможность сделать проект демократического конфедерализма возможной опцией для всей Сирии и не только. В политическом плане и во многих других — Рожава сильнее и состоятельнее, чем ХТШ. У последних есть волна успеха, у нас же, у Рожавы, — опыт и проработанная идея. Политическое решение ситуации в Сирии также является предпочтением СДС. Главнокомандующий Мазлум Абди сказал, что войны здесь не хочет никто, кроме про-турецких прокси.

Наблюдая за этим всем, в голове проносятся быстрые и, может быть, наивные мысли. Кадры из освобождённых от режима городов показывают, как люди вовсю празднуют падение режима. Я заметил, что среди них почти не видно женщин. Это кажется огромным контрастом по сравнению с тем, как выглядят многие митинги и шествия в Рожаве. Проскользнула и мысль о том, что можно будет увидеть ранее недоступные места в Сирии. Съездить, например, в Дамаск из Рожавы без «особых путей» после долгих лет диктатуры кажется нереальным. А каково миллионам людей, которые здесь родились и выросли? Каково курдскому населению, долгое время даже не получавшему паспорта? Каково тем, кто родились уже в вынужденной эмиграции родителей из Сирии? Или поколениям, которые не знали ничего, кроме правления Асада и войны?

Эти размышления ведут меня к ситуации в России. Видя широкую сирийскую оппозицию, миллионы людей, с надеждой смотрящих на происходящее, собирающих сумки, чтобы вернуться обратно, домой, трудно не задуматься: а как это будет в России? Падение режима Асада, гарантированного путинской властью, уже полностью поменяло положение армии РФ здесь. Вслед за солдатами режима, которые поняли, что им уже ничего не грозит от старого порядка и побросали технику, оружие и позиции, уезжает и российская армия. Я с особенным чувством наблюдал за колоннами, проезжающими мимо меня на одной из позиций. Я вглядывался в лица военных и пытался понять, осознают ли они, что все эти годы они кошмарили бомбардировками население нескольких регионов, сдали Африн турецкой армии, удерживали режим Асада при жизни, и теперь всему этому конец. Российская военная помощь сирийской диктатуре кончилась. Не думаю, что эти солдаты поняли, что им в глаза смотрит выходец из той же страны, откуда и они, но выбравший другую сторону баррикад.

Как вероятно произойдёт и в будущем в России, падение режима здесь оставило после себя пространство, которое должна заполнить после себя новая политическая система. ХТШ — бывшая Аль-Каида в Сирии, вставшая на «презентабельные» рельсы, — вряд ли сможет организовать новое государство без скорого коллапса или нового кризиса. ХТШ к тому же не является освободительной силой по своим ценностям, хоть и свергла Асада. Возможно, и в России мы увидим падение власти благодаря силам, далёким от ценностей, провозглашаемых той же Рожавой. Женское освобождение, сожительство разных этнических и других идентичностей со своей автономией, коммуны — сегодня в РФ не самые популярные темы даже в оппозиционной среде. На какой бы ни была эта сила, она всколыхнёт надежду в сердцах миллионов. Она также откроет двери и для новых властных элит и их интересов.

Надежда и энтузиазм сегодня в дефиците в борьбе против режима Путина, но для успеха они необходимы. Иногда им придётся пройти через глубокие противоречия и разочарования.

В перерывах между этими мыслями, бытовыми делами и организацией обороны наша повседневность не лишена уже привычных вещей. Арабский товарищ, прошедший почти все фронты обороны революции, сыпет полными поварёшками сахар в чайник, посмеиваясь и говоря: «Dims» (курманджи - «сироп»). Среди нас бродит кошка Мышка, про которую мы шутим, что она — часть обороны. Товарищка возле меня усердно выводит арабскую вязь и показывается арабским товарищам, терпеливо проверяющим правописание.

Скоро восход. Мы на готове, крепкий сладкий чай бодрит, и новый день впереди. События несутся очень быстро, каждые пару часов происходит что-то новое и неожиданное. Что ждёт нас сегодня? Я не знаю. Но мысль о том, что мы стоим на защите революции и её идеалов вместе с людьми всех этничностей и возрастов Рожавы, каждый и каждая из нас вносит свой вклад, даёт крепкую опору и ясность мышления. Я надеюсь, что успех выживания Рожавы принесёт пробеды и нашему анархистскому движению, которое, на мой взгляд, может здесь, в Сирии, многому научиться.